Найти

Результаты поиска

• Преподаватель, исследователь и переводчик – в одном лице. К шестидесятилетию Йожефа Горетить

  Ильдико Регеци

  Views:

  112

  Йожеф Горетить работает в Институте славистики Дебреценского университета с 1985 года, и является его директором с 2012 года. В течение этого времени он преподавал также на Кафедре компаративистики, где он вел курсы по западно-европейской и русской литературе XIX и XX веков, в первую очередь, по темам романической традиции и мифопоэтики. В 1996 году его назначили заведующим Кафедры компаративистики. В этот период, с 1992 до 1999 года он также преподавал на Филологическом факультете Университета Мишкольца. Наряду с преподаванием, выделяется особо плодотворная переводческая деятельность Йожефа Горетить. Он является посредником, переведшим на венгерский язык таких выдающихся современных русских авторов, как Наринэ Абгарян, Сергей Довлатов, Виктор Ерофеев, Виктор Пелевин, Людмила Петрушевская, Юрий Поляков, Григорий Ряжский, Марина Степнова, Александр Терехов или Людмила Улицкая. Кроме художественной прозы, он также занимается переводом литературоведческих и культурологических трудов, в том числе, перевел на венгерский язык монографию П.П. Апрышко по истории русской философии. Самые значительные научные труды Йожефа Горетить: Idézet paródia és mítosz Fjodor Szologub két regényében («Цитата, пародия и миф в двух романах Федора Сологуба») и Töredékesség és teljességigény. Huszadik századi orosz prózai művek értelmezése («Фрагментарность и потребность в полноте. Интерпретация русских прозаических произведений XX века»). В 2014 году он получил Медаль Пушкина от президента Российской Федерации; а в 2019 году был удостоен высокой государственной награды «Венгерский Золотой крест Заслуги».

• Хармс – Гоголь – Достоевский («Старуха» – «Вий» – «Преступление и наказание»)

  14 p.

  Сергей Шульц

  Views:

  162

  «В аспекте исторической поэтики и интертекстуальности проводятся параллели между «Старухой» Хармса, «Вием» Гоголя и «Преступлением и наказанием» Достоевского. Выявляется общность и, вместе с тем,  трансформация  у трех авторов мотивов безобразной инфернальной старухи, изображенной в контексте мифопоэтики, историософии и социальной истории. В отношении текстов-наследников вводится термин «посттекст», призванный включить диалогические  коннотации литературной эволюции. Показана роль «вершинной композиции» (термин В.М. Жирмунского) для произведений модернизма/авангарда».

• Б. Спиноза, Н.В. Гоголь, Ж. Бодрийяр: К спорам о теоцентризме и антропоцентризме

  13 p.

  Сергей Шульц

  Views:

  182

  Интерес к проблеме человека, к устройству мира и к его основаниям сближают, при всем различии, Спинозу, Гоголя, Бодрийяра. В выстраиваемом ряду авторов выявляются три основные установки. Спиноза: всё сущее теоцентрично, надо стремиться к постижению Бога и Его «продолжений» (не порождений!) в виде мира и человека. Гоголь: комическо-романтический критицизм в отношении внутримировой иррациональности при устремлении автора к эсхатологической перспективе. Бодрийяр: погружение в пансоциальное в качестве единственно сущего, хотя имеющего (начиная с Ренессанса) пустую основу. Согласно Спинозе, человек, природа, мир, вообще всё в реальности – продолжение Бога. Не «творение»! – именно продолжение, практически составная часть Бога, некие «двойники», хотя те с меньшим количеством «блага». Выходит, что Бог не в состоянии отделить себя от того, что вокруг него, что во внешнем мире и всё, что не Он, считает собою. Гоголь же стремился к изображению человека как реально другого по отношению к Богу и при этом способного меняться (замысел «Мертвых душ»). Разве не «апокалипсис нашего времени» обрисовал Бодрийяр? Его неизменный марксистско-фрейдистский жаргон призван лишь обслуживать непосредственную интенцию реформирования социальной реальности. В бодрийяровской концепции заметен пост- и неоромантический скепсис в отношении природы человека и социума. Внемарксистское (и внефрейдистское) в Бодрийяре – его ставка на «обратимость», на «отдаривание» (в терминологии Мооса и его последователей) «дара», т.е. установка на «символический обмен» между коммуникантами во всех сферах существования. Тем самым Бодрийяр приходит к признанию связки «модерн/постмодерн» и к признанию преимущества модерна. Трансформация «мертвых душ» – путь, о реализация которого на иных основаниях думал также Гоголь и который противостоит самоуспокоенности спинозистских автоматов.

• Неосуждение и/или прощение: наблюдения о теологии Л.Н. Толстого на фоне философии И. Канта и М.М. Бахтина

  10 p.

  Сергей Шульц

  Views:

  180

  Ставится проблема соотношения неосуждения и прощения в мире Л. Толстого в сравнении с философией Канта и Бахтина (преимущественно). Итоговый вывод Толстого – неосуждение выше прощения.

• Вий Н.В. Гоголя и Война и мир Л.Н. Толстого в поэме В.В. Маяковскго Война и мир

  Сергей Шульц

  Views:

  259

  Репрезентируя  себя в своей поэме Война и мир в виде вымышленной  «абсолютной единицы» –  нового Вия – Маяковский демонстрирует   инфернальность нового типа,  по сравнению с гоголевской. Мысль Маяковского обратна толстовскому пацифизму и  идее «вечного мира» (роман Война и  мир).  В отличие  от Толстого  отказываясь  замечать   и признавать реальное  многообразие проявлений человека и человеческого начала, Маяковский редуцирует всех людей, их помыслы и заботы к своим личным представлениям.