Найти

Результаты поиска

• Вий Н.В. Гоголя и Война и мир Л.Н. Толстого в поэме В.В. Маяковскго Война и мир

  Сергей Шульц

  Views:

  311

  Репрезентируя  себя в своей поэме Война и мир в виде вымышленной  «абсолютной единицы» –  нового Вия – Маяковский демонстрирует   инфернальность нового типа,  по сравнению с гоголевской. Мысль Маяковского обратна толстовскому пацифизму и  идее «вечного мира» (роман Война и  мир).  В отличие  от Толстого  отказываясь  замечать   и признавать реальное  многообразие проявлений человека и человеческого начала, Маяковский редуцирует всех людей, их помыслы и заботы к своим личным представлениям.

• Неосуждение и/или прощение: наблюдения о теологии Л.Н. Толстого на фоне философии И. Канта и М.М. Бахтина

  10 p.

  Сергей Шульц

  Views:

  212

  Ставится проблема соотношения неосуждения и прощения в мире Л. Толстого в сравнении с философией Канта и Бахтина (преимущественно). Итоговый вывод Толстого – неосуждение выше прощения.

• Георгий Адамович «Начало повести, из забытой тетради» (О тургеневском подтексте)

  11 p.

  Людмила Спроге

  Views:

  192

  Дискурс «Ich-Erzählung» создает в «Начале повести. Из забытой тетради» Георгия Адамовича видимость «тургеневской повести» или автобиографический нарратив, где автор как бы пересказывает известные классические тексты на тему «Любовь сильна, как смерть». Повествование рассматриваемого текста основано на эффекте повторяемости на разных семантических уровнях отдельных тематических единиц по принципу сходства и контраста. Создаваемый текст не становится автономной повестью о Марии Леопольдовне, но обнажает технику поэтики воспоминаний. Цитаты и авто-цитаты формируют вербальную основу, т.е. создают своеобразный язык мирового искусства, где имена Тургенева и Толстого являются маркерами сюжета повести. Тургеневский подтекст образует креативность семв повести Адамовича, где рассказано о любви, которая не состоялась, но запомнилась на всю жизнь.

• Ангелика Молнар: Текст, жанр, слово. Исследования по русской литературе XIX-XXI веков. Москва, Азбуковник 2022, 424 с. ISBN 978-5-91172-221-0

  Ирина Беляева

  Views:

  212

  Данная рецензия содержит критический анализ новой книги Ангелики Молнар. Ее монография «Текст, жанр, слово. Исследования по русской литературе XIX-XXI веков» посвящена разным текстам и разным эпохам – от Пушкина до Сорокина, однако в центре внимания исследования – Гончаров, любимый русский писатель Молнар, творчество которого, к сожалению, редко привлекает внимание западных исследователей. В книгеМолнар четко обозначен главный методологический принцип – это дискурсивная поэтика, которая хорошо работает при изучении интертекстов в рамках как больших, так и малых литературно-исторических рядов. Поэтому русская литература рассматривается исследовательницей как единый текст, в котором «старое» обновляется «новым». В рецензии подчеркивается значимость монографии, которая, в первую очередь, предлагает актуальное прочтение русской классики в контексте современности. Книга будет интересна как профессиональному исследователю русской литературы, так и всем, кто интересуется русской культурой и русской ментальностью.

• Толстовское наследство художественной детали в поэтике Чехова (Остранение и случайность)

  Доминика Золтан

  Views:

  176

  К одному типу случайной чеховской детали можно обратиться как к особенному когнитивному явлению изменений, возникающих при восприятии заднего и переднего планов внутри изображаемого восприятия героя. В статье мы предполагаем, что этот прием срабатывает, если в этих случаях лаконичность Чехова интерпретируется на фоне подробно разработанных описаний внутреннего мира отчуждающихся героев у Толстого. В первой части на примере «Войны и мира» случайная деталь рассматриваетсяв отношении разных признаков толстовского остранения и показывается их трансформация у Чехова. На примерах ранних рассказов Чехова «Гриша» и «Полинька» демонстрируется промежуточная степень трансформации. Во второй части мы обращаемся к рассказу «Дама с собачкой» и рассматриваем трансформацию толстовского приема через параллели с романами «Война и мир» и «Анна Каренина».Ситуация Гурова и героев Толстого (Наташи, князя Андрея, Левина)похожа в том, что в душе они сохраняют истинную любовь и попадают в повседневную общественную ситуацию, где для них с особой силой обнажаются автоматизмы повседневной жизни.