Найти

Результаты поиска

• «Доктор Живаго» и Леонид Пастернак

  Наталья Иванова

  Views:

  102

  В статье анализируются ценностные изменения в литературе и искусстве первой половины ХХ века через творческие стратегии двух близких людей - поэта Бориса Пастернака и его отца, художника Леонида Пастернака. Академик живописи, Леонид Пастернак обновил реалистические традиции,  находясь в  личном контакте со Львом Толстым при работе над иллюстрациями к роману "Воскресение". Пройдя путь от передвижничества к импрессионизму, он не принимал новейших течений - в отличие от сына, пережившего длительный период увлечения футуризмом и  влияния модернизма.  Эстетический конфликт с годами (и на расстоянии - Пастернак-отец с начала 20-х  находился в эмиграции) утратил остроту, Борис Пастернак в романе "Доктор Живаго" вернулся к поэтике классической русской  прозы. Но христианские ценности, на которых держится смысловая основа романа, остались бы чужды отцу, ушедшему из жизни как раз накануне начала работы над романом. Результатом стал сам роман со скрытыми  под текстом  влиянием  и полемикой  сына и отца, поэта и художника.

• Функция «авторской маски» в романе «Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину» Евгения Попова

  Аннамария Вашш

  Views:

  123

  Игра с фигурой автора не является постмодернистской находкой. В качестве более ранних примеров можно привести трактат «Или-или» Канта, «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», или «Огненный ангел» Валерия Брюсова. Тем временем предисловие романа Попова доказывает, что в постмодернизме это игра переходит на новый уровень. Автор,  который в модернизме исчезает, отрекаясь от традиционных авторских обязанностей, в постмодернизме возвращается, чтобы заново занять свое старое место. Но делает он это уже не всерьез, а прячась за маской автора – замечает Мамгрен, введший термин «авторская маска» в научный дискурс. В нашем анализе мы определяем, что в романе Попова функция авторской маски заключается впародировании традиционных концепций авторства. С помощью фигуры Евгения Анатольевича роман высмеивает, с одной стороны биографический подход литературной критики (в соответствии с которым реальный автор играет решающую роль в понимании текста), а с другой – концепцию образа автора, введенную Виноградовым, и ее последующие варианты (согласно которым мысль произведения непостижима без раскрытия абстрактного автора).  Этим Попов подчеркивает, что к литературному произведению нельзя обращаться как к источнику неопровержимой истины.

• Хармс – Гоголь – Достоевский («Старуха» – «Вий» – «Преступление и наказание»)

  14 p.

  Сергей Шульц

  Views:

  173

  «В аспекте исторической поэтики и интертекстуальности проводятся параллели между «Старухой» Хармса, «Вием» Гоголя и «Преступлением и наказанием» Достоевского. Выявляется общность и, вместе с тем,  трансформация  у трех авторов мотивов безобразной инфернальной старухи, изображенной в контексте мифопоэтики, историософии и социальной истории. В отношении текстов-наследников вводится термин «посттекст», призванный включить диалогические  коннотации литературной эволюции. Показана роль «вершинной композиции» (термин В.М. Жирмунского) для произведений модернизма/авангарда».

• Венгерская рецепция Достоевского до 1920-х гг. в контексте европейского и венгерского модернизма

  Агнеш Дуккон

  Views:

  15

  Данная статья посвящена вопросам рецепции Достоевского в Венгрии в последние десятилетия XIX века и в первые два десятилетия XX века. Автор исследует растущий интерес к Достоевскому в контексте новых тенденций в искусстве и литературе и дает подробный обзор наиболее характерных откликов (рецензий, исследований, вступлений к книгам) на новые переводы и издания произведений Достоевского. Среди наиболее актуальных вопросов рассматриваются стереотипы о русской культуре и людях, живших в Венгрии на протяжении последних столетий, различные интерпретации «Преступления и наказания» и некоторые сравнительные аспекты в анализе этого романа.